Социальное дисциплинирование в польских и украинских сельских общинах XVII-XVIII вв.

М.А.Корзо

 Американский Совет Научных сообществ, США, 2002–2004

Целью проекта было исследование механизмов формирования определенных ценностных представлений, правил и образцов повседневного поведения у представителей двух сосуществовавших в Речи Посполитой конфессий – католицизма и православия.

Объектом исследования были католические и православные сельские общины Малой Польши и примыкающих к ней территорий Западной Украины – земель, которые были традиционной зоной контакта католицизма и православия.

Во-первых, по материалам церковных проповедей и катехизисов была предпринята реконструкция религиозно мотивированной системы ценностей и вытекающих из нее норм повседневного поведения, которые предписывались верующим. Основное внимание уделялось нормам сексуальной морали и поведению в области семейно-брачных отношений (понимание функций брака и обязанностей супругов по отношению друг к другу и к детям; толкование заповедей Декалога о прелюбодеянии и о почитании родителей; социальные функции семьи в рамках локального сообщества). Полученные результаты были соотнесены с текстами уставов польских (католических) религиозных братств и сельских общин, выполнявших функцию кодексов практического поведения для своих членов. Соотнесение позволило ответить на вопрос о том, в какой степени высокие стандарты христианской морали получали отражение в кодексах, действительно регулировавших поведение простых верующих.

Сравнение обращенной к верующим церковной литературы показало, что православные тексты практически не рассматривают каких-либо аспектов социальной этики христианина, в то время как тексты католические предлагают целостную систему социальной этики, которая формулируется в контексте толкования заповедей Декалога (различные аспекты семейно-брачных отношений анализируются в рамках 4 заповеди). Православному видению социального бытия христианина в категориях евангельских текстов противостоит рационально аргументированная система католиков, задающая четкие и однозначные стандарты поведения и критерии его оценки. На протяжении XVII в. ригоризм церковного учения проникает и в уставы католических сельских общин: все большее число отклонений в области сексуальной морали (которые ранее считались выражением традиционной крестьянской культуры и не получали негативной оценки) становятся предметом регламентации; на протяжении XVII в. заметно ужесточение наказаний в отношении нарушителей сельских уставов.

Во-вторых, на основании материалов церковного законодательства и актов церковных визитаций, а также актового материала польских сельских судов по делам о нарушении церковных заповедей и преступлениям в области нравов, была предпринята реконструкция механизмов принуждения и контроля за соблюдением предписываемых Церковью норм в католических сообществах.

Исследование позволили подтвердить выдвинутую первоначально гипотезу о том, что контроль за соблюдением норм сексуальной морали в католических сообществах осуществлялся преимущественно репрессивными методами. В их число входили: телесные наказания и наказание у позорного столба (осуществлявшиеся, как правило, публично, а потому выполнявшие не только карательную, но и превентивную функции), система денежных и натуральных штрафов, церковные наказания (публичное покаяние, практика отложенного отпущения грехов). Сельские судебные книги свидетельствуют о том, что с начала XVII в. резко возрастает внимание к преступлениям в области бытовой и сексуальной морали; к середине XVIII в. процесс все большей спецификации видов преступлений в этих областях и ужесточения санкций за их совершение достигает своего апогея, чтобы со второй половины XVIII в. пойти на убыль. 

Результаты исследования отражены в следующих работах автора:

1. Проблемы нравственного реформирования общества в эпоху раннего Нового времени. // Этическая мысль. Вып. 4 / Отв. ред. А.А.Гусейнов. М.: ИФРАН, 2003. С. 89-102.

2. Контроль за соблюдением норм сексуальной морали в польской деревне XVII-XVIII вв. // Социум. Альманах социальной истории. Вып. 2. Киев: Институт истории Национальной Академии наук Украины, 2003. С. 165–184.