Институт Философии
Российской Академии Наук




  Моральная нейтральность публичной сферы как социально-этическая проблема.
Главная страница » Ученые » Научные подразделения » Сектор этики » Проекты » Моральная нейтральность публичной сферы как социально-этическая проблема.

Моральная нейтральность публичной сферы как социально-этическая проблема.

А.В. Прокофьев

Грант РГНФ. Проект № 0503-71-300а/ц

Итоги проекта (краткое резюме)

В течение 2005 г. был исследован вопрос о необходимости моральной нейтральности публичной сферы, являющийся одним из ключевых вопросов социальной этики. Прежде всего, было подвергнуто анализу то течение либеральной политической философии, которое стремится создать особую, изолированную «политическую» или «публичную» мораль, которая выносила бы за скобки бытующие в обществе представления об индивидуальном совершенстве (или полной и достойной человеческой жизни). Именно такая мораль наиболее полно отражает  тезис об этической нейтральности публичной сферы или этической нейтральности государства, принципиально противостоящей использованию перфекционистских соображений законодателем или избирателем. Под перфекционистскими соображениями понимаются те, которые связаны с соотнесением различных образов жизни по их внутренней ценности (причем понятие «внутренняя» означает здесь «не связанная с наиболее очевидными и прямолинейными видами ущерба другим людям»). Политический нейтрализм отклоняет перфекционистскую аргументацию в политике, поскольку это неизбежно ведет к патернализму, элитизму, нечестному распределению ресурсов и нестабильности общества. Его основные аргументы были рассмотрены при осуществлении исследования на примере политических философий позднего Дж.Ролза и позднего Р.Дворкина.

В качестве основного результата исследования выступает система аргументов против идеи моральной нейтральности публичной сферы. Во-первых, нейтралисты недооценивают возможность выявления объективного набора благ, задающего полноту человеческой жизни. Этот набор позволяют определить моральная интуиция и культурно-антропологическая индукция. Попытки выявить совокупность рядоположенных фундаментальных этических ценностей (или благ) неоднократно предпринимались в неоаристотелианской и неотомистской этической традиции (Дж.Финнис, Д.Расмуссен, М.Нассбаум и др.) И их можно признать довольно удачными. Вместе с тем, фиксируемые таким образом ценности не носят заранее упорядоченного и иерархизированного характера. Их конкретизация и взаимное соотнесение являются предметом политических дебатов в условиях совещательной демократии. Лишь некоторые основания морально оправданной политики можно выяснить без предварительной полемической коммуникации. Так, например, заведомо недопустимым является полное игнорирование какой-то одной из ценностей, задающих полноту человеческой жизни.

Во-вторых, общество, построенное по мерке политического нейтрализма, не может быть устойчивым обществом. Существенные нравственные противоречия и конфликты в нем не столько решаются, сколько консервируются, поскольку оно лишено органичного языка их разрешения, которым является язык соотнесения благ. Нейтралистское общество лишено также возможности опираться на представление о нераспределяемом общем благе. Наконец, отказываясь воспринимать гражданское участие и участие в жизни локального сообщества как неотъемлемую часть достойной человеческой жизни, оно не может сформировать небюрократические механизмы поддержания собственной упорядоченности. Это, в свою очередь, блокирует эффективное осуществление справедливой распределительной политики и не позволяет сохранить систему демократического самоуправления.

В-третьих, нейтралистская политическая философия придает слишком значительный вес индивидуальной автономии в числе других социально-этических ценностей. Она опирается на идею «стесненности власти одобрением граждан», которая не позволяет выносить публичную оценку образов жизни и ограничивает государственное вмешательство в жизнь граждан противодействием прямому ущербу, который одни люди причиняют другим. Однако этот запрет является излишне категоричным по нескольким причинам. Прежде всего, существует возможность так организовать ограничивающие и поддерживающие перфекционистские меры, чтобы они оставляли возможность для последующего, этически более компетентного, но также свободного выбора. Кроме того, большое количество серьезных социальных проблем неразрешимо без попыток общества (и государства) патерналистски ограничить некоторые образы жизни в целом (а не только конкретные способы причинения прямого ущерба третьим лицам). Яркими иллюстрациями этого тезиса являются меры по ограничению наркомании, азартных игр, непристойности и т.д.

Итоги проекта (развернутое изложение)

Альтернативные подходы

В социально-этической теории можно обнаружить два наиболее распространенных подхода к проблеме  использования моральных аргументов в политической практике. Один предполагает необходимость, создания особой, политической этики, стремящейся к независимости от тех ценностей, которые направляют стремление граждан к индивидуальному нравственному совершенству. Эту позицию принято называть позицией моральной или этической нейтральности (в некоторых случаях – нейтральности государства, в некоторых – нейтральности публичной сферы). Она тесно связана с преобладающим течением либеральной политической философии. В нем присутствует глубокое убеждение в том, что признание перфекционистских задач государства в корне искажает процесс определения принципов справедливого устройства общества. Эта посылка находит выражение в требовании беспристрастности  по отношению к различным концепциям, выделяющим какой-то из образов жизни в качестве наиболее ценного. Основной тезис либерального нейтрализма таков: политические стратегии и законодательные акты в совершенно устроенном либеральном государстве не должны преследовать цели продвижения каких-либо конкретных религиозных, философских или моральных доктрин. Второй подход можно условно обозначить как позицию «политического перфекционизма». Он, напротив, допускает использование в публичной сфере аргументов, извлеченных из области приватной этики и связанных с особым пониманием смысла, ценности или полноты человеческой жизни.

Существует целый ряд практических вопросов, разрешение которых зависит от принятия нейтралистских или перфекционистских посылок. Во-первых, это вопросы образовательной политики, в особенности в том, что касается финансирования обязательных программ гуманитарного и гражданского образования. Во-вторых, вопросы поддержки семьи, регулирования семейных отношений, взаимодействия власти и локальных сообществ. В-третьих, проблемы регулирования морально предосудительных практик (азартные игры, проституция, порнография), а также практик, в ходе которых граждане наносят себе самим физический и психологический ущерб (наркомания, алкоголизм, курение) В-четвертых, проблемы охраны окружающей среды, когда они не связаны напрямую с вопросами ущерба здоровью граждан. В-пятых, проблемы государственного субсидирования научных (а равно – философских) исследований и художественного творчества и т.д. и т.п.

В дальнейшем мы попытаемся проанализировать столкновение этих двух подходов. При этом последовательность нашего анализа будет следующей: сначала мы рассмотрим варианты обоснования нейтрализма, затем - основные перфекционистские контраргументы.  

Политический нейтрализм в современной либеральной мысли.

В пользу нейтрализма существует набор общих негативных доводов, которые являются общей почвой для целого ряда концепций. Эти негативные доводы сконцентрированы вокруг опасностей, которые в случае пренебрежения нейтральной позицией государства  угрожают обществу, стремящемуся обеспечить гражданское равенство и базовые индивидуальные свободы. Эти опасности не надуманны и совсем не тривиальны. За наиболее общей формулировкой можно обратиться к Дж. Ролзу:  «Если общество организует свои основные институты так, чтобы продвигать общественную интерпретацию ценностей истины, красоты и человеческого превосходства, уже не будет причин для ожидания, чтобы это общество было демократическим» [16.182].

Конкретизация этой мысли показывает, что самыми опасными последствиями перфекционистски ориентированных концепций справедливости, с точки зрения сторонников идеи нейтральности, являются элитизм и неограниченный патернализм. Элитизм оказывается прямым следствием того, что перфекционистски понятая добродетель, не говоря уже об эстетической или религиозной виртуозности, не является свойством в равной мере присущим любому гражданину, в отличие от способности придерживаться правил честной игры. И значит, принимая всерьез эти неискоренимые различия при проектировании общественного устройства, необходимо допустить возникновение элиты. Патернализм вытекает из неизбежности более или менее жесткого принуждения в тех случаях, когда обнаруживается значительное несоответствие жизненных планов некоторых граждан общепринятому перфекционистскому стандарту блага. Третьим предполагаемым негативным следствием принятия перфекционистских посылок в политике является распределительная нечестность. Она возникает в тех случаях, когда средства, которые гражданин вносит как налогоплательщик, приоритетно расходуются на поддержание каких-либо образов жизни, которые лично он не ценит. Наконец, четвертым недостатком политического перфекционизма считается невозможность достичь стабильности в обществе, поскольку стороны социальных конфликтов не будут способны идти на компромисс там, где предметом компромисса должно стать содержание их глубочайших нравственных или религиозных убеждений. Это опасение коррелирует с известным утверждением М.Фридмана о том, что «по вопросам ценностей люди могут только сражаться» [9.212].

Кроме общих негативных доводов, есть ряд вариантов позитивного обоснования нейтралистской позиции. Причем логика обоснования частично накладывает отпечаток на нормативные выводы по поводу степени терпимости к различным представлениям о достойном человека образе жизни, или, используя технический термин самих нейтралистских теорий, к «концепциям блага».

Первым вариантом позитивного обоснования нейтрализма является тот, который напрямую апеллирует к ценностям равенства и индивидуальной автономии и, как следствие, к необходимости одинаково уважать порождаемые автономным выбором различные «концепции блага». Примером такого подхода может служить этическая теория Р.Дворкина, который полагает, что любой политик, адекватно понимающий природу этических ценностей, должен постоянно помнить, что ему не удастся сделать жизнь какого-то гражданина более ценной или более достойной (даже если ценность и достоинство исходного состояния вызывают у него серьезные сомнения) вне рождающегося из глубин личности индивидуального усилия по самоизменению [7.Ch.6]. У У.Кимлики, анализирующего либеральную теорию Р.Дворкина, данное ограничение получило название «стесненности [власти] одобрением [граждан]» (endorsement constraint) [12.203].

Наряду с теориями нейтральности, опирающимися на моральный идеал автономии, существуют концепции, для которых на первом плане находятся ценности мира и стабильной кооперации. Таков, например, проект теории справедливости Дж.Ролза (в особенности в той вариации, которая сложилась в работах 1980-х-90-х гг. и является корректирующим дополнением к фундаментальному труду начала 1970-х). Дж.Ролз полагает, что основой социального мира и кооперации в демократическом и плюралистичном обществе может быть лишь сугубо политическая, «независимая» (freestanding) мораль, в которой  отражается подобие любых полномасштабных «концепций блага». Такая мораль опирается на теорию «первичных благ» и на два знаменитых  принципа справедливости [15.Lecture VI]. Для ролзовой независимой морали перфекционистские аргументы также неприемлемы как и для либеральной этики Р.Дворкина.

Либеральная политика и объективные ценности.

Первый ряд аргументов против либеральной нейтральности связан с предположением о возможности зафиксировать более или менее объективный набор или даже порядок благ, что, в случае успеха, снимает с политических институтов обязанность выражать методическое сомнение по поводу  конкурирующих жизненных планов. В этом случае нейтрализм представляет собой не беспристрастное и честное отношение к различным всеобъемлющим «концепциям блага», а мимикрирующую под него конкретную концепцию. И ее собственное качество оказывается не слишком высоким.

Так, ролзов список первичных благ и способ их распределения в наибольшей степени отвечают потребностям тех, кто видит в доходе и власти не средство для реализации проектов, лежащих вне области прямого индивидуального потребления, а основную жизненную цель гражданина-потребителя. Если предоставить свободному «рынку идей», на который уповают нейтралисты, возможность беспрепятственной работы  при подобных правилах игры, мы рискуем получить, говоря словами Р.Бейнера, «больше банальности, больше порнографии, меньше гражданственности и ответственного поведения [6.24].  В условиях, когда культурный рынок проявляет именно такую «нейтральность», не ясно, почему государство как сознательная политическая сила должно оставаться связанным тезисом о моральной нейтральности своих целей?

Вне достаточной политической поддержки в обществе, скроенном по мерке либерального нейтрализма, остается целый ряд фундаментальных нравственных ценностей и жизненных планов, ориентированных на их воплощение. Среди них – бескорыстная забота о ближнем, являющаяся приоритетом феминистской системы ценностных ориентаций в том виде, как она представлена у С.Раддек, Э.Рич, В.Хелд и др. Нравственные ценности феминизма оказываются в проигрышном положении и в условиях экономического рынка, и в условиях коммерциализированного рынка идей, который  имеет отчетливо выраженные сексистские черты. В похожее положение попадают концепции блага, в которых важнейшим элементом является многосторонняя развитость личности (например, в варианте концепции «потенциальных возможностей функционирования человека» (capabilities of functioning) (А.Сен, М.Нассбаум, Э.Андерсон)). Терпят существенный урон и те ценностные ориентации, которые принято называть коммунальными или политическими в исходном, классическом смысле слова, предполагающем не только лояльность, но также активное участие граждан в жизни своего политического сообщества. Игнорируются или недооцениваются коллективные проекты, связанные со стремлением сохранить общую лингвистическую и культурную идентичность.  Наконец, вне должного внимания оказываются экологические ценности, когда они выходят за пределы вопросов  «экологической безопасности» и физического выживания человечества.

За каждым из направлений критики нейтрализма (феминистским, коммунитаристским, республиканским, мультикультуралистским,  экологическим и т.д.) стоит убедительный набор аргументов в пользу того, что выдвигаемые ими на первый план ценности действительно весомы и что они больше, чем обыкновенные индивидуальные предпочтения. Эти ценности (или блага) задают различные стороны полной человеческой жизни. При этом они не составляют a priori упорядоченного и иерархизированного аксиологического пространства.

Последнее обстоятельство может восприниматься как большое несчастье или как недоразумение. В связи  с этим можно пытаться, как это делает, например, А.Макинтайр в томистский период своего творчества, искать «единую и единственную… концепцию человеческого блага», способную успешно противостоять «приватизации блага», характерной для нейтралистского либерализма [13.245]. Однако несоизмеримость ценностей (или благ) слишком уж очевидна. Их монологическая иерархизация потребовала бы в качестве своего условия совершенно монолитного понимания жизненных ценностей, которое разделяется столь же монолитным культурным и политическим сообществом, абсолютно чуждым этической рефлексии. Это условие едва ли когда-нибудь было или будет достижимо. 

Отсюда не следует, однако, что единственной  альтернативой жесткой и авторитарной иерархизации благ может быть лишь поиск бесконфликтного уровня общих, сугубо политических ценностей, ценностей «перекрестного консенсуса» (термин Дж.Ролза). Другим выходом служит выявление динамических и диалогических способов согласования благ. Последнее можно понимать как бесконечный процесс  установления баланса между конфликтующими центрами притяжения, как своего рода «агон», который решается в каждый данный момент установлением временной иерархии, а не отклонением спора об основаниях оценки различных образов жизни. Именно таково восприятие либеральной политики И.Берлиным и Дж.Греем, для которых она представляет собой обмен весомыми аргументами на основе «этического плюрализма» [2.41, 3.148, см. также 11].

Естественно, что диалог между людьми, акцентирующими то или иное благо, должен иметь определенные правила и ограничения. В противном случае он вообще не мог бы состояться.  Так, например, очевидной границей допустимого для доводов в политической дискуссии является полное обесценивание какого-либо из фундаментальных благ, задающих параметры полной человеческой жизни (см. подробнее [8.106]). Другим ограничением может быть разделение моральной и религиозной составляющей всеобъемлющих доктрин, участвующих в политическом диалоге (см. подробнее [14.332].

Этическая нейтральность в свете «проблемы жизнеспособности»

Наряду с теми возражениями либеральному нейтрализму, которые построены на основе демонстрации рациональной обоснованности перфекционистских благ, существует ряд серьезных контрдоводов, связанных с вопросом об устойчивости и эффективности нейтрального политического режима. Ч.Тейлор предложил для этого дискуссионного поля наименование «проблема жизнеспособности» (viability problem). В нем работают следующие аргументы.

Во-первых, построенное на основе принципов нейтрализма общество лишено эффективно работающих дискурсивных механизмов для снятия острых политических противоречий, имеющих этическую составляющую. Отсутствие какого бы то ни было стандарта благой человеческой жизни приводит к тому, что обсуждение благ искусственно выносится за пределы публичного дискуссионного пространства. В одной из своих поздних работ А.Макинтайр назвал это явление «приватизацией блага». Сам факт такой приватизации предполагает опору на другой язык политической практики, который можно использовать для заявления и взвешивания взаимных претензий индивидов и групп. Таким языком является язык индивидуальных и – в выводном порядке – коллективных неотчуждаемых прав.

В нейтралистской перспективе право есть легитимная претензия, выведенная на основе ценностей, полученных в ходе вынесения за скобки всех всеобъемлющих «концепций блага». Свобода от связи с конкретными «концепциями» блага делает эту претензию приоритетной и категорической. В рамках идеальной модели нейтрализма отношение к конфликту между носителями различных концепций блага должно быть следующим: если все противостоящие стороны нарушают границы между приватными и публичными убеждениями – сам вопрос выносится за скобки, если какая-то из сторон выражает позицию, совпадающую с нейтральной, она получает возможность в меру совпадения артикулировать свою позицию как право.

Что же получается в действительности? Если вопрос выносится за пределы публичного обсуждения, то конфликт или «диссенсус» не снимаются, а маскируются.  В связи с этим  многие политические философы упрекают нейтралистскую позицию в том, что на ее основе возникает слишком узкое, искаженное понимание политики и политической философии. Если философия должна играть примиряющую роль и пытается осуществить ее за счет изъятия из политической дискуссии тех вопросов, которые с ее точки зрения неразрешимы, но которые чаще всего оказываются наиболее актуальными для людей, то она совершает самоубийство [1.145]. Примирить граждан на подобной основе ей вряд ли удастся, а общее поле для экспозиции и дискуссионного решения конфликтов она пытается устранить.

Вместе  с тем, описанная выше возможность совпадения решений, предлагаемых одной из всеобъемлющих концепций блага, с решениями, опирающимися на набор нейтральных ценностей, порождает опасную тенденцию. У каждой из сторон конфликта появляется  потребность продемонстрировать, что такое совпадение имеет место в данном конкретном случае. Каждая из сторон стремится показать, что добивается реализации своей позиции в системе социальных институтов  не просто потому, что это продвигает определенные блага, а потому, что этого требует справедливость как честность [10.68]. Это стремление делает конфликты в либеральном обществе практически неразрешимыми. Восприятие прав как приоритетных и неотчуждаемых может блокировать любую нравственно-политическую дискуссию. Это ведет не к решению проблемы, а лишь к фиксации конфликта на «мертвой» точке.

Единственным альтернативным языком политических дебатов, который мог бы в некоторых случаях заменить претензии на основе прав, является язык благ. Он гораздо более гибок и не приводит к постоянной постановке вопроса: все или ничего. Споры по поводу реализации благ могут вестись в категориях «желательности», а не категориях однозначных запрещений. Для них не закрыто обсуждение степеней.

Во-вторых, даже там, где уклонение от содержательно-этических споров позволяет достичь согласия, последнее не может быть устойчивым. В этом смысле характерен пример, который приводит М.Дж.Сэндел, проанализировавший практику судебных процессов в связи с юридическим оформлением толерантного отношения к гомосексуалистам. В этих процессах господствует не стремление показать то, что роднит гомосексуальное и гетеросексуальное партнерство (например, «возможности взаимной поддержки и  взаимного самовыражения»), а демонстрация права заниматься любой осуждаемой большинством практикой, если это происходит приватно. Главными прецедентами в защиту гомосексуальных отношений тогда оказываются решения о допустимости порнографии. И значит, толерантность к сексуальному меньшинству «достигается ценой его унижения, гомосексуальная близость ставится на один уровень с непристойностью» [17.86]. Такая толерантность оказывается слишком слабой и хрупкой, поскольку далека от настоящего уважения.

В-третьих, необходимо помнить, что все те ценности, за которые ратует нейтралистский либерализм, ценности свободного и открытого общества, требуют постоянной поддержки со стороны граждан, энергично демонстрирующих свою политическую волю. Но откуда возьмется воля гражданина к политической активности, если гражданское участие представляет собой всего лишь один из возможных фокусов индивидуального выбора, наряду со спортом, танцами и вышиванием. Участие граждан в политическом процессе в условиях демократического общества будет в таком случае недостаточно мотивированным, а сильная, неутилитарная мотивация здесь абсолютно необходима. Ведь жизнь активного гражданина еще более обременительна, чем жизнь гражданина, ограничивающегося проявлениями искренней лояльности. Даже простой мониторинг политической ситуации, предполагающий проявление личной активности только в кризисные моменты, требует значительного времени и внимания, что всегда косвенно проявляется в материальных и психологических потерях. Если же учесть, что в случае представительной демократии в условиях массового общества результаты воздействия на политический процесс голоса отдельного гражданина поглощаются неумолимой логикой больших цифр, то сохранение его интереса к активным проявлениям гражданства требует сверхусилия, характерного для поступков, опирающихся на моральные убеждения. Именно с этими обстоятельствами связан вывод Ч.Тейлора о том, что сохранение гражданского участия может быть обеспечено только в том случае, если  оно оказалось бы «существенным для достойной жизни и высшим политическим благом самим по себе». Но это значило бы «выйти за рамки процедурного (то есть нейтралистского – А.П.) либерализма, ибо общество, организованное вокруг этого блага, должно было бы – как общество – одобрять и поддерживать это представление о добродетели» [4.242].

Либеральный нейтрализм и защита автономии

Следует заметить, что приведенные выше контраргументы в неодинаковой степени затрагивают политическую концепцию нейтральности Дж. Ролза и варианты этического нейтрализма, апеллирующие к нравственным ценностям равенства и автономии. Целый ряд доводов сконструирован так, что он может серьезно ослабить только позиции первого из этих вариантов либеральной политической философии.

Так, обвинение в неспособности использовать язык благ при разрешении конфликтов отчасти блокируется утверждением, что равенство и автономия, находящие выражение в системе неотчуждаемых индивидуальных прав, сами есть первейшее благо, конституирующее определенный образ жизни, по отношению к вариациям которого и должна соблюдаться публичная нейтральность. Некоторые теоретики-нейтралисты, как мы видели, идут именно по этому пути. Например, Р.Дворкин специально подчеркивает свободу собственного понимания либерального политического режима от «моральной шизофрении», в какой-то мере свойственной политическому либерализму Дж.Ролза.

  Это обстоятельство формирует несколько иное поле аргументации против нейтрализма. Под удары критики в этом случае попадает строгость того ограничения политических стратегий, которое в нейтралистской теории  именуется «стесненностью одобрением» Проведение перфекционистской политики будет вполне допустимо, если это ограничение не является безусловным [5.200]. Например, если временное уменьшение автономии гражданина, возникающее вследствие тех государственных мер запретительного или спонсирующего характера, которые поддерживают более достойные образы жизни, не лишает ценности всю его последующую практику. По предположению Дж.Шера, вызванные таким образом предпочтения могут вести к позднейшему, уже достаточно автономному выбору, который будет определяться уже потенциальной внутренней ценностью какого-то блага. Перечисляемые им меры (реклама, навязывающая отвращение к употреблению наркотиков и к иным, коррумпирующим личность видам деятельности; поддержка авторов, изображающих женщин в нестереотипизированном виде; увеличение заработной платы рабочим, которые являются позитивной «ролевой моделью» для людей с низкой самооценкой и жизненными претензиями; превращение труда в условие социальной помощи,  для изменения привычек некоторых ее реципиентов, введение «периода торможения» в бракоразводных процессах  и т.д.), вполне возможно, нарушают автономию граждан. Но вряд ли они противоречат принципам демократического общества как общества свободных и равных. Ситуация напоминает положение студента, который занимаясь определенным предметом из-за обязательного посещения или уважения к преподавателю, постепенно осознает его глубину и исследовательскую притягательность [18.150]. Именно так обосновывается ряд мероприятий, которые в клинтоновской Америке получили условное  название «умеренного» или «нового патернализма».

Итак, мы установили, что позиция либерального нейтрализма не является незыблемой, а умеренный и взвешенный политический перфекционизм не только имеет в своем арсенале мощные аргументы, но и вполне может оказаться предпочтительной точкой зрения. Более того, мне представляется, что сама идея этической нейтральности государства или публичной сферы не служит единственным и аутентичным выражением либеральных ценностей.  Если рассматривать индивидуальную свободу как высочайшую, но при этом контекстуализированную ценность, зависящую в своем воплощении от многих привходящих социально-политических факторов, то значительная часть споров о политическом перфекционизме (исключая некоторые наиболее радикальные выводы А.Макинтайра, М.Дж.Сэндела, К.Лэша) будет выглядеть как своего рода внутрисемейное разбирательство. Современные дебаты о судьбе нейтралистского тезиса  отражают стремление некоторых теоретиков оптимально скорректировать либеральный мейнстрим, за счет введения в него или оживления в нем элементов,  связанных с ответственностью, взаимностью, коммунальными связями, а также  ускользающими от его внимания аспектами человеческого блага.

Литература.

1. Алексеева Т.А. Справедливость как политическая концепция: Очерк современных западных дискуссий. М., 2001.

2. Берлин И. Две концепции свободы // Современный либерализм: Ролз, Берлин, Дворкин, Кимлика, Сэндел. Тейлор, Уолдрон. М., 1998. С.19-43.

3. Грей Дж. Агональный либерализм // Грей Дж. Поминки по Просвещению. Политика и культура на закате современности. М., 2003. С.131-172.

4. Тейлор Ч. Пересечение целей: спор между либералами и коммунитаристами // Современный либерализм: Ролз, Берлин, Дворкин, Кимлика, Сэндел, Тейлор, Уолдрон. М., 1998. С.219-248.

5. Arneson R.J. Liberal Neutrality on the Good: An Autopsy // Perfectionism and Neutrality: Essays in Liberal Theory.Totowa,N.J., 2003. Р.191-208.

6. Beiner R. What’s the Matter with Liberalism.Los Angeles, 1992.

7. Dworkin R. Sovereign Virtue: The Theory and Practice of Equality.Cambridge, 2000.

8. Finnis J. Natural Law and Natural Rights.Oxford, 1980.

9. Friedman M. The Methodology of Positive Economics // The Philosophy of Economics.Cambridge, 1984. P.210-244.

10. Haldane J. The Individual, the State, and the Common Good // Social Philosophy and Policy. 1996. Vol.13. №1. P.59-79.

11. Kekes J. Against Liberalism. L., 1997.

12. Kymlicka W. Contemporary Political Philosophy: Introduction.Oxford, 1990.

13. MacIntyre A. The Privatization of Good // Justice: Alternative Political Perspectives.Belmont, 1992. P.239-251.

14. McCabe D. Knowing about the Good. A Problem with Antiperfectionism // Ethics. 2000. Vol.110. №2. Р.311-339.

15. Rawls J. Political Liberalism. N.Y., 1993.

16. Rawls J. Social Unity and Primary Goods // Utilitarianism and Beyond.Cambridge, 1982. Р.159-185.

17. Sandel M.J. Moral Argument and Liberal Toleration // New Communitarian Thinking. Persons, Virtues, Institutions, and Community. L., 1995. P.71-87.

18. Sher G. Liberal Neutrality and the Value of Autonomy // Social Philosophy and Policy. 1995. Vol.12. №1. Р.136-159.

 

Краткая аннотация на английском языке.

The project’s main goal is to analyze the political ideal of liberal neutrality. Since 1970s this ideal, also referred to as “moral neutrality of state”, has become a predominant expression of liberal outlook in political philosophy. It presupposes that legislators and voters should not be entitled to use their particular conceptions of good and decent life while choosing optimal design of social institutions and ways of husbanding public resources. The wide spectrum of social and political problems depends on a degree of rigidity of those constraints which the idea of neutrality imposes upon public policy.  Such are the problems of state funding liberal and civil education, fine arts, fundamental scientific and philosophical researches; of state regulating morally dubious and harmful practices (pornography, gambling, smoking, alcoholism, drug addiction); of state protecting biodiversity etc. 

The author uses philosophical conceptions of J.Rawls and R.Dworkin as illustrations of neutralist outlook’s main patterns. He presents some criticisms aimed at their positions. Firstly, neutralists underestimate the possibility of determining objective standard of full and flourishing human life. Secondly, they deprive the society of effective discursive means of resolving acute social and political problems. Thirdly, they make some impediment to the practice of participatory democracy. Fourthly, they attribute too much importance to the value of personal autonomy as compared with the rest of ethical values (order, cooperation, reciprocity, healthy social environment and so on).   

Публикации по проекту

Прокофьев А.В. Место и характер моральных аргументов в политической практике (идея «моральной нейтральности» публичной сферы и ее альтернативы) // Этическая мысль: Ежегодник. Вып. 6. М., 2005. (1,2 п.л.)