М. Быкова. Реплика на statement П.В. Резвых

М.Быкова

РЕПЛИКА

по поводу ряда идей, сформулированных в statement(е) Петра Резвых

«В поисках нового образа немецкой классической философии»

Прежде всего, хочу подчеркнуть, что сама идея о необходиости выработки более адекватного понимания феномена немецкой философии конца XVIII – первой половины XIX вв. мне не только импонирует, но и представляется весьма своевременной. И я всячески поддерживаю и разделяю позицию автора, когда он говорит о насущной потребности отказаться от таких стереотипов в интерпретации немецкой классики как «представление о создателях спекулятивных систем (Канте, Фихте, Шеллинге и Гегеле) как ключевых фигурах, аккумулирующих в себе все мыслительное содержание, значимое для своей эпохи», а также попытки изобразить развитие немецкой философской мысли этого периода в качестве одновекторного линейного процесса, когда превалирующей оказывается схема «прямой генеологической преемственности» создаваемых философских систем, концепций и идей. Эти и другие подобные стереотипы искажают реальную картину происходящего и ведут к ошибочной интерпретации как духовно-интеллектуальных традиций того периода, так и специфических особенностей философих идей немецкой классики и ее представителей.

Однако я не могу согласиться с утверждениями автора о том, что якобы существует некая интерпретаторская традиция канонизации немецкой классики и приписывания ей своеобразного нормативного значения, от которой автор предлагает нам отказаться. Конечно, если бы подобная традиция действительно имела бы место, от нее бы следовало отказаться как от принципиально неверной. Однако, как мне представляется, само по себе суждение о наличии некой нормативной значимости или канонизации немецкой классики является ошибочным. Хотя данное суждение в самом тексте остается не обоснованным, судя по всему, оно является результатом несколько стереотипного прочтения термина «классический», который употребляется для обозначения данного периода в истории философской мысли.

Поэтому мне представляется необходимым уточнить значении этого термина в приложении к немецкой философии конца XVIII – первой половины XIX столетия. Развитие, которое немецкая философская мысля претерпела в данный период, и которое в западной традиции обычно ассоциируется с немецким идеализмом, представляет собой философский и культурный феномен, который по своему статусу, значению и влиянию может быть сравним с золотым веком в истории Древний Греции. (Сам Резвых называет этот факт одним из принципиальных допущений.) Последний, как известно, был отмечен небывалым расцветом философии, искусства, литературы и других гуманитарных дисциплин, которые развивались в органичном единстве или в качестве отрасли философского знания. По аналогии, период интеллектуального и философского подъема, наблюдавшийся в Германии с 1770-х по 1840-ые годы и характеризовавшийся бурным развитием философских теорий и систем именуют классической эпохой немецкой философии. Само это название является обобщающим и нисколько не претендующим как на полноту отображения самой традиции со всеми ее внутренними различиями, так и на выражение некой нормативной (в смысле служения в качестве канона) значимости выработанных в данный период систем и сформулированных идей и концепций. Употребление термина «классический» в данном контексте скорее указывает на значение и уровень выдающихся – сравнимых с античной классикой – философских результатов, полученных в данный период, при этом без какой-либо претензии на канонизацию. Справедливости ради надо заметить, что некоторые мыслители данного периода действительно считали свои собственные системы «венцом» философского развития и порой стремились представить их в качестве эталона. Однако, ни одна из этих попыток не выдержала испытание критики, которая была неотъемлемым элементом интеллектуальной жизни того периода. Философские системы сменяли одна другую в течении нескольких месяцев и всякие претензии на канонизацию были изначально обречены на провал.

И еще одно соображение, которое мне хотелось бы высказать в связи с обсуждаемой темой немецкой классики. Я хочу обратить внимание на выражение «немецкая классическая философия», которое само по себе является весьма проблематичным и требует уточнения. Как известно, данная формула была введена Ф. Энгельсом в его работе «Людвиг Фейербах и конец немецкой классической философии» (1886) и затем перекочевала во все советские учебники и исследовательскую литературу по истории философии. Насколько я знаю, в отечественных ВУЗах до сих пор читают курс по немецкой классической философии, не отдавая себе отчет в том, что название курса не соответствует его содержанию. Ибо согласно Энгельсу, немецкая классическая философия включала в себя не только идеалистические системы Канта, Фихте, Шеллинга и Гегеля, но также и материалистическое учение Фейербаха, который, как утверждалось, сумел существенно превзойти Гегеля и, по словам самого Энгельса, «в известном отношении является посредствующим звеном между философией Гегеля и нашей [его и Маркса- МБ.] теорией.» Кстати, именно с «легкой руки» Энгельса, получило развитие так называемое лестничное толкование развития немецкой классической мысли, в соответствии с которым каждая последующая философская теория превосходила предыдущую, на смену которой она приходила. Вот и оказывалось, что Гегель и его философская система – это венец развития немецкого идеализма, а философские разработки Маркса (и Энгельса) – венец немецкой философской мысли, в то время как философские системы всех других мыслителей рассматривались лишь в качестве промежуточных ступеней, неминуемо ведущих либо к Гегелю, либо к Марксу, в зависимости от избранной «системы координат».

Что же касается формулы «немецкая классическая философия», то уже в силу своего обощающего характера, она ведет к заблуждению о том, что якобы мы имеем дело с неким единством, будь то общая философская теория, единый стиль изложения или объединяющая всех мыслителей данной эпохи сквозная проблематика и сходное толкование основных концепций и идей. Как известно, ни одно из этих «единств» в период немецкой классики не выполняется, и потому сама претензия на подобное обобщение является принципиально неверной и лишь искажает суть развития философской мысли в обсуждаемый период.

При этом нетрудно заметить, что абсолютное большинство философских теорий, разработанных в эпоху немецкой классики, - а они появлялись в этот период с небывалой частотой, иногда с интервалом в один-два года, - представляют собой различные формы философского идеализма. Этим объясняется тот факт почему данный период - для упрощения, а также с целью отражения специфики его философского дискурса - именуется в западной литературе эпохой немецкого идеализма. Такое обозначение является не только оправданным, но и концептуально-верным как в аспекте отражения направления и содержания философских поисков в конкретный исторический период, так и с точки зрения философского развития в целом.

Однако, ассоциирование немецкой классики с идеализмом вызывает и ряд серьезных проблем, связанных, прежде всего, с укоренившимся в философской литературе негативным стереотипом в подходе к самому термину «идеализм», а также к его использованию для описания конкретных философских традиций и мыслителей. Его пренебрежительно-негативное истолкование и употребление без учета специфического исторического и интеллектуального контекста, ведут к значительным заблуждениям, неверным обобщениями или упрощениям, граничащим с ошибочными интерпретациями концептуального многообразия немецкой философской классики в целом, и немецкого идеализма в частности. Но это является темой другого разговора.