Проблема использования национальным сообществом невосполнимых природных ресурсов в свете теории справедливости

Прокофьев А.В.

РГНФ, 2007–2008, проект №  07–03–71302 а/ц

Итоги проекта (краткое резюме)

В течение2007 г. проведена типология существующих в современной социальной этике и экономической мысли обоснований справедливого отношения к будущим поколениям. Установлено, что для утилитаристской этической традиции  ключевым вопросом в этой сфере является вопрос о коэффициентах и математических моделях «социального дисконтирования будущего». При этом утилитаристская этическая мысль и соответствующая ей по своим нормативным посылкам экономика всеобщего благосостояния оказываются перед лицом следующего теоретического тупика: отсутствие всякого дисконтирования будущего требует свести к минимуму этическое значение интересов сегодняшнего поколения, традиционный (экспоненциальный) способ дисконтирования будущего ведет к избыточному обесцениванию будущих благ и интересов, а избегающий этих крайностей гиперболический вариант дисконтирования не позволяет придерживаться принятых сегодня решения в долговременной перспективе. Это положение приводит многих исследователей к выводу о необходимости отбросить все «экономорфные» способы разрешения проблемы будущих поколений. В течение 2007 г. была проанализирована идущая по этому пути гипотетико-договорная традиция, представленная Дж.Ролзом, Д.Хьюбином и др. Недостаток данного подхода связан с тем, что отношения между наследующими друг другу поколениями не предполагают той связи и взаимной зависимости, которая зафиксирована в юмовских обстоятельствах справедливости. Представители разных поколений (следуя логике договорной теории справедливости) не могут быть участниками гипотетического соглашения за занавесом неведения.

С точки зрения, которая обоснована в ходе проведенного исследования, единственной жизнеспособной альтернативой утилитаризму и контракторизму в теории справедливости между поколениями является опора на идею «прав будущих поколений», которая представляет собой прямой вывод из интуитивно очевидного принципа фундаментального этического равенства. Этот подход был развит в теориях Б.Бэрри и Э.Б.Вайс. При этом права будущих поколений на доступ к основным ресурсам должны быть ограничены правами нынешних поколений и принципом ответственности людей будущего за принимаемые ими решения. Подобные ограничения снимают некоторые из тех проблем, которые был призван разрешить утилитаристский механизм социального дисконтирования будущего. Практическими конкретизациями идеи прав будущих поколений в вопросе об использовании невосполнимых природных ресурсов являются «принцип Хартвика» и такой комплексный индикатор экономического развития как «истинные сбережения» национального сообщества. Первый требует полного реинвестирования сырьевых доходов (доходов от невоспроизводимого капитала) в несырьевой сектор экономики (в капитал воспроизводимый). Второй предполагает уменьшение величины чистых  сбережений национального сообщества на величину истощения природных ресурсов и ущерба от загрязнения окружающей среды с последующим увеличением полученной цифры на величину расходов на образование.

В связи с двумя другими проблемами, анализ которых предполагался планом первого года осуществления проекта,  была проделана следующая работа. По проблеме справедливости между возрастными когортами. Установлено, что для общества, находящегося в состоянии демографического перехода, исключительная опора на принципы солидарности поколений и абсолютного равенства пенсионных доходов в долговременной перспективе, является нереалистичной, а потому безответственной. Альтернативой этой стратегии может послужить использование накопительного принципа построения пенсионной системы, однако, это не решает всех проблем. В ситуации кризиса доходности пенсионных фондов государство все равно вынуждено будет проводить дополнительную распределительную политику. Она, в свою очередь, должна подчиняться  принципу «равенства относительных позиций» Р.Масгрейва. Проведение подобной политики неизбежно требует использование накоплений, полученных на основе продажи энергоносителей. По проблеме установления  баланса между равенством и экономическим ростом. Проведено сопоставление двух современных моделей обоснования  деятельности государства всеобщего благосостояния: опирающейся на идею социального страхования (Н.Барр) и опирающаяся на идеи общественной стабильности и социальной справедливости (З.Бауман). Продемонстрированы ограниченность первой и очевидные преимущества второй из этих двух моделей.

В течение 2008 г. был проанализирован опыт российской пенсионной реформы и установлено, что сложившаяся в ее результате система в принципе имеет определенный потенциал для реализации «равенства относительных позиций» в условиях стареющего общества. Однако этот потенциал не может быть реализован без специального стимулирования пенсионных накоплений граждан и прямой финансовой поддержки пенсионной системы, которая смягчала бы проблему «двойной платы» в условиях перехода к смешанному принципу финансирования пенсий. Отсюда следует, что определенная часть сырьевой ренты должна быть не инвестирована в воспроизводимый капитал в виде машин и технологий (или в акции выскотехнологичных компаний), а сохранена через систему предельно надежных и ликвидных вложений для софинансирования пенсионных накоплений и оперативного покрытия дефицита пенсионного фонда.

  Также в 2008 г. был выявлен ряд задач, стоящих перед сырьевым государством, пытающимся сохранить экономические устойчивость и эффективность и одновременно реализовать в своей политике идеал социальной справедливости. Прямые мероприятия, способствующие искоренению бедности и сокращению неравенства, ограничиваются в сырьевых государствах 1) необходимостью аккумулирования средств для финансовой стабилизации в периоды резкого падения мировых цен на сырье, 2) необходимостью стерилизации денежной массы, то есть борьбы с инфляцией, 3) необходимостью кредитования «торгуемого сектора» для смягчения последствий «голландской болезни», 4) необходимостью осуществления диверсификации экономики в преддверии возможного истощения природных ресурсов.

В ходе реализации проекта были проанализированы четыре основных эпизода экономической политики в области использования газонефтяных доходов 2004 – 2007 гг.: 1) создание стабилизационного фонда; 2) споры о способах управления его средствами; 3) разработка  стратегии накопления Министерством финансов РФ; 4) президентские поправки к этой программе. В результате анализа установлено, что формально российское правительство пыталось учесть весь спектр перечисленных выше задач, однако, многие его мероприятия носили недостаточный и запаздывающий характер. Кроме того, их успешная реализация оказывается под серьезным вопросом в связи с высоким уровнем коррумпированности аппарата управления государством и инерцией сложившейся за последние годы рентоориентированной экономической системы.               

Итоги проекта (развернутое изложение)

Общие нормативные ориентиры

Наиболее существенным обстоятельством, определяющим нынешнее социально-экономическое положение России, является тот факт, что благоприятная конъюнктура на рынке энергоносителей впервые за последние два десятилетия создала возможность долгосрочного планирование развития страны. Не удивительно, что на этом фоне своеобразным фокусом экономической политики стал вопрос о том, как следует использовать национальное достояние в виде природных ресурсов и доходов от их продажи. Ответ на него требует обращения к трем социально-этическим проблемам, традиционно обсуждающимся с использованием концепта «справедливость»: проблемы честного отношения к потребностям будущих поколений, проблемы согласования потребностей сосуществующих возрастных групп (или когорт)  и, наконец, проблемы оптимального совмещения усилий по уменьшению неравенства с усилиями по обеспечению эффективности и стабильности экономической системы.

Оценка значимости каждой из них для современной России существенно варьируется в зависимости от прогнозов долгосрочной динамики мирового рынка энергоносителей. Если предположить, что существенное и долговременное падение цен на нем вполне возможно и что способности аналитиков предвидеть грядущие колебания чрезвычайно ограниченны, то на первый план выходит практика текущего сбережения и расходования. В главный вопрос экономической политики превращается поиск источников бюджетной стабильности в период грядущей неблагоприятной конъюнктуры. Задача государственных экономических институтов состоит в том, чтобы создать страховку на будущее и, одновременно, найти способы для того, чтобы дать такой импульс экономическому развитию, благотворные последствия которого будут сказываться после нефтяного и газового бума. Используемые природные ресурсы в подобной перспективе (а она является заведомо кратко- или среднесрочной) можно рассматривать без учета их «невосполнимости», поскольку при таком сценарии экономические трудности, имеющие приоритетную значимость для национального сообщества, возникнут задолго до потенциального истощения источников сырья. В этом случае акцент падает на последнюю из трех перечисленных проблем. Вопросы о судьбе будущих поколений и возможностях использовать сырьевые доходы в целях безболезненной перестройки системы пенсионного обеспечения превращаются в сравнительно маргинальные, ведь уже нынешнее поколение россиян может вновь оказаться в условиях простого выживания, и этого надо избежать. Есть, однако, и другие прогнозы по поводу будущего состояния рынка энергоносителей. Цены на нефть и газ могут рассматриваться в свете неизбежного истощения (или существенной нехватки) этих ресурсов в самом недалеком будущем. Данный сценарий сполна возвращает энергоносителям статус невосполнимых ресурсов и заставляет рассматривать в качестве ключевой проблему будущих поколений. Наши ближайшие потомки могут оказаться лишены одного из основных источников существования нынешнего поколения россиян, а это вполне может быть квалифицировано как историческая несправедливость. Второй по своей значимости оказывается проблема сохранения устойчивости пенсионной системы.   

Вне зависимости от того, какое соотношение этих трех проблем больше отвечает реальности, этический анализ текущей экономической политики России требует провести конкретизацию понятия справедливость применительно к каждой из них. Каковы же нормативные основы решения таких вопросов?

Справедливость и будущие поколения. В современной этической мысли  было предложено значительное количество формул (или принципов), позволяющих согласовать интересы ныне живущих людей и последующих поколений, представители которых существуют лишь потенциально. Однако, на наш взгляд, наиболее взвешенная и продуманная теоретическая схема была разработана известным британским политическим философом Б.Бэрри. Последний предположил, что долг перед будущими поколениями выводится непосредственно из идеи фундаментального этического равенства и состоит в том, чтобы создать долгосрочные условия «устойчивого развития». В самом общем виде требование устойчивости предполагает, что ныне живущие люди «не должны действовать так, чтобы их наследникам досталось сравнительно меньшее количество тех благ, которыми они пользуются сами» [1]. Однако следует иметь ввиду, что принцип Б.Бэрри, охватывающиий оба ключевых аспекта отношений между сменяющими друг друга поколениями: экономические и экологические, для задач нашего исследования являются слишком общими. Оценка экономической политики богатой сырьевыми ресурсами страны может осуществляться только на основе их дальнейшей конкретизации. Что же такое «устойчивое развитие», применительно к политике национального сообщества, активно использующего свои невосполнимые природные ресурсы? И как вообще может быть обеспечено справедливое распределение при расходовании того, что теряется безвозвратно?

Среди попыток ответить на эти вопросы выделяется выдвинутая в 1970-х гг. концепция Дж.Хартвика. Она до сих пор является предметом широкого обсуждения среди экономистов и служит основой принятия решений правительствами богатых ресурсами стран. С точки зрения Дж.Хартвика все доходы и ренту от невоспроизводимого капитала необходимо инвестировать в капитал воспроизводимый, такой как машины. Именно эта стратегия обеспечивает справедливость распределения: «в этом случае ни одно поколение не является менее преуспевшим, чем другое» [2]. При этом следует учитывать, что в современной экономической мысли присутствует тенденция к пересмотру тривиальных границ потребления и инвестирования, сбережений и расходования ресурсов. Так, Дж.Эткинсон, К.Гамильтон и Д.Пирс предполагают, что об устойчивом развитии страны, имеющей значительный добывающий сектор экономики, можно вести речь лишь тогда, когда она сохраняет положительные значения «истинных сбережений» [3]. Этот показатель определяется за счет уменьшения суммы «чистых внутренних сбережений», являющихся традиционным инструментом оценки состояния экономики, на величину истощения природных ресурсов и ущерба от загрязнения окружающей среды с последующим увеличением полученной цифры на величину расходов на образование. Эта формула не только позволяет учесть негативные последствия зависимости экономики от сырьевых доходов, но и демонстрирует действительное значение для экономической системы инвестиций в человеческий капитал. Некоторые исследователи предлагают учитывать при определении «истинных сбережений» наряду с расходами на образование другие аспекты «неосязаемого капитала» (например, развитость системы правосудия, эффективность государственного управления и т.д.) [4]

Если оценивать состояние российской экономики в последние 5–6 лет не в цифрах роста ВВП или роста стабилизационных накоплений, а в рамках более комплексных показателей оценки национального богатства, то ее положение не является столь уж перспективным. Так по данным «Зеленого справочника» Всемирного банка за 2006 г. уровень «истинных сбережений» России составил «– 4,4 %», несмотря на существенный рост валовых и чистых сбережений [5]. Понимание этого факта должно определять уже не только масштаб, но и направление инвестиций сырьевой ренты. Их очевидные приоритеты: наукоемкие технологии, образование и развитие социальных институтов. Только в этом случае возможна полноценная экономическая компенсация будущих поколений на основе постепенной замены сырьевой ренты доходами от несырьевого сектора экономики и рентой интеллектуальной.

Дополнительную трудность создает оценка вложений нефтегазовых доходов в ценные бумаги иностранных государств и акции зарубежных компаний. Эти вложения формально соответствуют правилу замещения сырьевой ренты воспроизводимым капиталом и даже в какой-то мере правилу ее замещения машинами. Однако такая стратегия может вести к упадку и деградации национальной науки и промышленности и формирует дополнительную зависимость страны от состояния иностранных экономик и рынков, что недвусмысленно показал начавшийся в 2008 г.  мировой финансовый кризис.

Справедливость и возрастные группы. Доля ресурсов, на которые вправе претендовать член общества при последовательном прохождении возрастных периодов, также как и источник их получения, определяются устойчивым, коллективно разделяемым представлением, которое принято называть «общественным договором (или контрактом) поколений». В современных обществах такой договор носит институционализированный и централизованный характер, находя свое выражение в различных механизмах «государства всеобщего благосостояния» (прежде всего, в системе пенсионного обеспечения).

К настоящему моменту в большинстве европейских и североамериканских стран действуют условия договора поколений, сложившиеся в период после экономического кризиса 1930-х гг. и Второй мировой войны. Эти условия (со значительными региональными вариациями) предполагают относительно невысокий возраст выхода на пенсию и довольно значительные выплаты пенсионерам, обеспечиваемые за счет отчислений из доходов работающего населения. Непосредственной целью пенсионной системы служит предоставление пенсионерам максимального качества жизни и как можно большего уровня замещения допенсионной заработной платы. Советская пенсионная система, формировавшаяся в ином политическом контексте, во многом воспроизводила те же самые черты. Особенностью советской системы было то, что дифференциация пенсий оставалась незначительной, а их небольшие размеры компенсировались системой льгот и привилегий, которые были частью государственной политики по материальному обеспечению пожилых людей.

Если описывать послевоенный контракт поколений на языке теории справедливости, то он в общих чертах соответствует принципу, сформулированному в конце 1980-х гг. американским этиком Н.Дэниэлсом: «Распределение преимуществ и тягот между поколениями является справедливым, если каждое из следующих друг за другом поколений, проходя через стадии жизни, может ожидать точно такого же отношения к себе, каким было отношение к предыдущим и будет к последующим» [6]. Однако в условиях современной демографической ситуации существуют серьезные претензии к подобному принципу как к заведомо неисполнимому. Человечество в целом находится в стадии демографического перехода, который сопровождается одновременным падением рождаемости и увеличением средней продолжительности жизни, то есть нарастающим сокращением работающего населения и увеличением населения пенсионных возрастов.

В рамках европейского и американского политического дискурса по проблеме пенсионных реформ в последние двадцать лет вызревает понимание необходимости изменить саму нормативную рамку, в которой определяются справедливые формы материального обеспечения пожилого населения. Многие исследователи и политики полагают, что сегодня на повестке дня стоит масштабная коррекция контракта поколений. У нее есть два основных направления. Прежде всего, это формирование совместной ответственности общества и будущего пенсионера за его обеспеченную старость. Данной цели отвечает создание накопительной пенсионной системы с заранее определенными взносами.

Однако подобная реконструкция системы не является панацеей, поскольку в период перехода к накопительной системе сохраняется значительная зависимость реформ от исторических традиций пенсионного обеспечения. В тех странах, где десятилетиями существовала система «солидарности поколений» пенсионеры и люди предпенсионных возрастов на момент реформы не имеют накоплений. Это означает, что финансирование их пенсий может осуществляться лишь за счет отчислений работающего населения, которое, в свою очередь, должно закладывать основу собственных накоплений. Таким образом, люди, принадлежащие к трудоспособным возрастам, в момент перехода обречены испытывать все недостатки обеих пенсионных систем и лишь ограниченно пользоваться достоинствами одной из них. Кроме того, в случае резкого уменьшения доходов пенсионных фондов, обусловленного макроэкономическими обстоятельствами, государству придется принимать на себя социальную цену кризиса пенсионной системы, даже если она будет к этому моменту сугубо накопительной и частной. 

Эти обстоятельства задают необходимость коррекции не только структуры, но и общих нормативных принципов пенсионного обеспечения. По мнению многих современных исследователей, на роль фундаментального принципа справедливости между возрастными когортами в условиях «стареющего общества» подходит правило «фиксированных относительных позиций» Р.Масгрейва. Применительно к проблеме пенсионного обеспечения оно предполагает, что «вклад и получаемые выгоды должны быть организованы так, чтобы постоянным оставалось соотношение заработных плат работающего населения и дохода пенсионеров» (Дж.Майлс) [7].

Российский опыт принятия решений в этой сфере показывает, что в ходе проведения пенсионной реформы был учтен обрисованный выше круг проблем. Однако текущее финансовое состояние ПФ позволяет говорить о высокой вероятности возникновения хронического финансового дефицита при самых разных экономических и политических сценариях. Текущий мировой финансовый кризис продемонстрировал это чрезвычайно отчетливо.  Отсюда следует, что определенная часть сырьевой ренты должна быть не инвестирована в воспроизводимый капитал в виде машин и технологий (или в акции выскотехнологичных компаний), а сохранена через систему предельно надежных и ликвидных вложений для оперативного покрытия дефицита пенсионного фонда. Использование этих средств позволит смягчить в настоящем и в будущем проблему «двойной платы» для поколения перехода и создаст финансовый резерв для обеспечения правила «фиксированных относительных позиций».

Равенство и экономическая эффективность в «сырьевом государстве». Одним из центральных вопросов теории справедливости традиционно считается вопрос о честных условиях так называемого «большого обмена» (то есть установления баланса между стабильным, динамичным развитием экономики и степенью социально-экономического равенства). Для современной российской ситуации этот вопрос имеет особое значение. Основной тенденцией постсоветской социальной истории России является углубляющееся неравенство богатств и доходов. На настоящий момент коэффициент GINI, фиксирующий разницу доходов самых богатых и самых бедных слоев населения, по официальным данным равен 30, а по более объективным неофициальным – от 41 до 63 [8]. Это положение чрезвычайно сомнительно с нормативной и крайне опасно с прагматической точек зрения. Другими словами, определяясь с основаниями оценки российской социально-экономической политики, необходимо иметь ввиду, что задачи обеспечения интересов будущих поколений  и сохранения устойчивости пенсионной системы должно решать то поколение россиян, значительная часть которого испытывает на себе последствия масштабного экономического неравенства и имеет такой уровень жизни, который не позволяет удовлетворять даже базовые потребности человека. Перед российским государством стоит задача повышения уровня жизни ныне живущих граждан и снижения коэффициента GINI.  Но с другой стороны, нельзя забывать, что любые мероприятия связанные с обеспечением всех трех политических задач, диктуемых соображениями справедливости, способны негативно воздействовать на устойчивость национальной экономики. Если более конкретно, что государственная социальная политика сталкивается со следующими проблемами:

Во-первых, необходимо минимизировать последствия едва ли не неизбежной «голландской болезни» экономики. Так принято называть ситуацию, в которой происходит отток труда и капитала из «несырьевого» и одновременно «торгуемого» сектора экономики (то есть тех, отраслей, продукция которых может быть замещена за счет импорта).

Во-вторых, необходимо преодолеть опасность принятия решений, исходящих из  иллюзии защищенности, которая, в конечном итоге, ведет к сокращению вложений (в том числе, вложений в человеческий капитал), позволяющих обеспечивать экономический рост уже не на основе показателей добывающих отраслей.

В-третьих, необходимо противостоять формированию «рентоориентированной» экономики, в которой экономические субъекты стремятся получить доступ к ренте и это автоматически ведет к сворачиванию производительной предпринимательской деятельности.

Использование природной ренты в России в 2003-2007 гг.

(анализ в свете теории справедливости).

Вступив в период благоприятной конъюнктуры на мировом рынке энергоносителей, Российская Федерация попыталась использовать мировой опыт государственного администрирования природной ренты. А он состоит, прежде всего, в создании специализированных фондов с различным экономическим функционалом. В 2003 г. были внесены дополнения в бюджетный кодекс РФ, предполагающие создание Стабилизационного фонда, формирующегося на основе доходов бюджета, возникающих за счет увеличения цены на нефть на мировом рынке выше установленной законом «базовой цены» (или «цены отсечения») [10]. Он стал своего рода подушкой безопасности и инструментом стерилизации денежной массы. Однако в принятом в 2003 г. законе не были определены обобщенные и долгосрочные нормативные ориентиры самого накопления средств. Возможно, что причиной неполноты российского законодательства был неточный экономический прогноз, в свете которого создавался Стабфонд. Последний задумывался как средство сохранения краткосрочных сбережений, необходимых для покрытия дефицита бюджета, но очень скоро силою вещей  перестал выполнять только эту функцию.

Существует два ключевых вопроса, связанных со статусом Стабфонда, на которые правительство России пыталось дать свой программно-идеологический и практический ответ в течение 2005–2007 гг. Во-первых, это вопрос об оптимальных объемах долгосрочных сбережений. Во-вторых, вопрос об  экономически безопасных направлениях текущего использования нефтяных (или нефтегазовых) доходов.

Что касается первого вопроса, то до конца 2006 – начала 2007 гг. российское руководство находилось в поиске такой стратегии обращения с нефтегазовыми доходами государства, которая совмещала бы краткосрочные и долгосрочные цели и отвечала бы идее справедливости между поколениями. Такую стратегию попытался сформулировать министр финансов РФ А.Кудрин в ряде публичных выступлений и публикаций. Россия, по его мнению, не может создать полноценного фонда будущих поколений, полностью возмещающего истощение природных богатств, поскольку она вынуждена увеличивать текущие социальные расходы. Вместе с тем, у нее нет гарантий успешности мероприятий по освобождению от экономики от сырьевой зависимости, позволяющих обеспечить высокий уровень жизни после исчезновения из бюджета страны сырьевых доходов. Отсюда следует необходимость создания двух сберегательных фондов, решающих разные задачи: резервного – гарантирующего устойчивость бюджета в трехлетней перспективе при значительных колебаниях мировых цен на нефть и газ  и сберегательного – частично обслуживающего интересы будущих поколений. Последний позволит замещать сырьевые доходы до 2066 г.,  то есть в течении 20 лет после истощения разведанных нефтегазовых месторождений [11]. Этот срок может оказаться достаточным для окончательной диверсификации экономики. Данное предложение было положено в основание реформы использования нефтегазовых доходов, зафиксированной в очередных поправках в Бюджетный кодекс РФ (приняты в апреле 2007 г.) [12]. Однако, попытки российской власти ответить на второй ключевой вопрос экономической политики привели к очень быстрому пересмотру этой стратегии долгосрочного сбережения.   

В центре трехлетних (2004–2006 гг.) дискуссий по вопросу о текущем использовании нефтяных (нефтегазовых) доходов находился относительный инфляционный потенциал тех или иных способов их расходования. Министерство финансов РФ все это время выдерживало позицию однозначного приоритета стабилизации бюджета и стерилизации денежной массы над любыми способами внутренней траты сырьевых доходов государства. Практические решения 2005–2006 гг. определялись компромиссом между жесткими приоритетами, провозглашенными финансовым ведомством, с одной стороны, и общественными ожиданиями и требованиями иных министерств, с другой. Сам Стабфонд в этот период использовался исключительно на цели погашения внешнего долга и покрытия дефицита Пенсионного фонда, а увеличение бюджетных средств, которые могли сразу же быть направлены на решение социальных и инфраструктурных проблем, произошло за счет назначения в 2006 г. новой «цены отсечения»: 27 долларов за баррель, вместо 20, установленных ранее [13]. Следует отметить, что это увеличение, в сравнении с фактическим ростом цен на нефть, было не столь уж значительным и, кроме того, уравновешивалось новой формулой использования так называемых «дополнительных доходов».

Анализ общественно-политического дискурса последних месяцев 2006 – первой половины 2007 гг. показывает, что вопрос об инфляционном потенциале различных направлений использования нефтегазовых доходов потерял свою остроту для его участников.  Даже оценки Министерства финансов стали значительно мягче. Политика стерилизации, по мнению главы этого ведомства, будет оправдывать себя только до начала 2009 г., после чего кредитно-денежные ограничения использования нефтегазовых доходов перестанут играть существенную роль [14]. Однако наиболее масштабная инициатива, связанная с текущим использованием нефтегазовых доходов, была предложена не правительством, а президентом в его послании Федеральному собранию от 26 апреля 2007 г. Она касается способов расходования фонда будущих поколений, который президент посчитал необходимым переименовать в «фонд национального благосостояния». Этот фонд, по мнению президента, должен служить не только целям возмещения нефтегазового трансферта по мере истощения природных ресурсов. В его задачи будет входить обеспечение средств для стимулирования добровольного пенсионного страхования путем пополнения накопительных счетов, погашение дефицита пенсионного фонда и обеспечение капитализации институтов развития (Банка развития, Инвестиционного фонда, Российской венчурной кампании) [15].

На первый взгляд создается впечатление, что употребленный президентом слоган: «средства этого фонда должны работать на улучшение благосостояния как будущих, так и нынешних поколений», предполагает нарушение интересов будущих поколений, которые и так не получают полной компенсации потерянных природных ресурсов. Однако такой вывод совсем обязателен. Вложение средств в инструменты развития – это, по сути, вложения в будущую диверсификацию экономики, которая должна обеспечить постоянство национального дохода или даже постоянный экономический рост. А это означает, что перед нами более рискованный, но в случае удачи более действенный путь обеспечения интересов будущих поколений. Он буквально отвечает правилу Хартвика. А если учитывать, что сценарий развития, позволяющий обеспечить нашим ближайшим потомкам статус рантье, был отброшен министром финансов как нереалистичный, то выбор между президентской стратегией и стратегией Минфина – это выбор между разными сроками, отводимыми на устранение сырьевой зависимости, и между разными объемами вложений, нацеленных на ее устранение. Что же  касается использования средств фонда будущих поколений в рамках пенсионной системы, то следует иметь ввиду, что именно будущим поколениям придется обеспечивать правило «фиксированных относительных позиций» работающего и неработающего населения через несколько десятилетий. Таким образом, сегодняшним софинансированием добровольных пенсионных накоплений мы можем снять с них часть будущей налоговой нагрузки. 

Такова пунктирная история современной экономической политики России в отношении использования сырьевых доходов. Можно ли считать, что эта политика соответствует идеалу справедливого распределения ресурсов?  Если рассуждать абстрактно-моралистически, то хроническая недофинансированность социальной сферы и чрезвычайное неравенство в доходах не позволяют даже обсуждать эту тему серьезно. Однако необходимо учитывать, что нынешнее положение страны формируется зависимостью от траектории ее предыдущего 15–20-ти летнего развития. В этой ситуации любые энергичные меры по устранению бедности и уменьшению неравенства, могут всерьез дестабилизировать существующую, без сомнения, перекошенную экономическую систему. Кроме того, мировая экономическая конъюнктура второй половины 2008 г. показывает острую необходимость в значительных средствах для финансовой стабилизации, от успеха которой зависит, в конечном итоге, материальное положение всех слоев населения страны.       

1.Barry B. Sustainability and Intergenerational Justice // Fairness and Futurity. Essays on Environmental Sustainability / Ed. by A.Dobson. Oxford: OUP, 1999. P. 101. Развернутый обзор современных дискуссий, связанных с проблемой будущих поколений см.: Прокофьев А.В. Справедливое отношение к будущим поколениям (нормативные основания и практические стратегии) // Этическая мысль: ежегодник. Вып.8. М.: ИФ РАН, 2007. С. 124–150.

2. Hartwick J.M. Intergenerational Equity and the Investing of Rents from Exhaustible Resources // American Economic Review. 1977. Vol. 67. № 5. P. 972.

3. Hamilton K., Atkinson G., Pearce D. Genuine Savings as an Indicator of Sustainability // CSERGE Working Paper. 1997. № 3. P. 1–27.

4. Where is the Wealth of Nations? Measuring Capital for the 21st Century.Washington: IBRD/WB, 2006. P. 87–100.

5. The Little Green Data Book 2006.Washington: WB, 2006. P. 256.

6. Daniels N. Am I My Parents’ Keeper? An Essay on Justice between the Old and the Young.Oxford: OUP, 1988. P. 18.

7. Myles J. A New Social Contract for the Elderly? // Why We Need a New Welfare State / Ed. by G.Esping-Andersen et al. Oxford: OUP, 2002. P.141. Похожие идеи : Schokkaert E., Van Parijs P. Debate on Social Justice and Pension Reform: Social Justice and the Reform of Europe's Pension Systems // J. of European Social Policy. 2003. Vol. 13. №3. P. 245–263; Kohli M. Aging and Justice // Handbook of Aging and the Social Sciences / Ed. by R.H.Binstock. San Diego: Academic Press, 2006. P. 457–479; Gosseries A., Hungerbühler M. Rule Change and Intergenerational Justice // The Handbook of Intergenerational Justice / Ed. by J.Tremmel.Cheltenham: Edward Elgar, 2006. P. 106–128.

8. Неравенство неравенства // Стратегия и конкурентоспособность. 2006. № 8. С. 42.

10. См: http://www1.minfin.ru/stabfond_rus

11. Кудрин А. Обеспечение долгосрочной устойчивости бюджета // Время новостей. № 224. 2006. 5 декабря (URL=http://www.vremya.ru/2006/ 224/4/167058.html); Кудрин А. Инфляцию вызывают не зарплаты // Коммерсант – Деньги. № 51 (607). 2006. 25 декабря (URL=http://www.kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=732913); Кудрин А. «Наш бюджет зависит от нефтяных доходов…» // Выступление на семинаре ВШЭ, 28.02.2007 (URL=http://www.liberal.ru/sitan.asp?Rel=188).

12. Бюджетный кодекс Российской Федерации. Гл. 13.2 (введена Федеральным законом от 26.04.2007 N 63-ФЗ).

13. См.: URL=http://www1.minfin.ru/stabfond_rus/stabfond_rus.htm.

14. См.: Кудрин А. «Наш бюджет зависит от нефтяных доходов…»; Кудрин А. Инфляцию вызывают не зарплаты.

15. См.:  URL=http://kremlin.ru/appears/2007/04/26/1156_type63372type/63374type82634_125339.shtml.

Краткая аннотация на английском языке

The first part of this inquiry is devoted to determining normative foundations of resource-rich countries’ economic policy. These foundations consist of ethical principles regulating our treatment of future generations, establishing fair relations between younger and older age cohorts and determining permissible rates of economic inequality. As regards the first problem it was ascertained that utilitatarian and cotractarian ethics can not give a proper weight to interests of future people. Te only feasible alternative to them is a theory of rights of future generations. As regards the second problem it was proved that using elements of funded system and the rule of Fixed Relative Positions is the only way of attaining distributive justice in the ageing society. As regards the third problem it was elaborated an argumentation against efforts to confine the moral justification of welfare state by reasons of social insurance.    

Inferences of the normative analysis were projected onto a contemporary situation of the Russian Federation. Four crucial episodes of Russian economic policy from 2003 to 2007 were scrutinized: 1) founding of the Stabilization fund, 2) debates on the ways of its maintenance and husbanding, 3) working out a complex strategy of accumulation and stabilization by the Ministry of Finance of the Russian Federation, 3) presidential amendments to this strategy. We can conclude that Russian Government tried to take into an account all spectrum of above mentioned normative problems, but its measures were insufficient and lagging.  Main circumstances hampering them are the high level of corruption and the inertia of the rent-seeking economic system.

Публикации по проекту

Прокофьев А.В. Справедливость и газонефтяные доходы: российский контекст  // Формирование морально-ценностных и правовых основ современной культуры: истоки и перспективы: материалы межвузовской научно-практической конференции; ГОУ ВПО ТФ РПА Минюста России. Тула, 2008. С. 184–205 (1,2 п.л).

Прокофьев А.В. Справедливое отношение к будущим поколениям (нормативные основания и практические стратегии) // Этическая мысль: ежегодник. Вып. 8. М., 2008. С. 229–253. (1,25 п.л.)