Г. Измайлов
Лейбниц и Кант: к вопросу об апперцепции
Апперцепция (от лат. ad — к и perceptio — восприятие) — понятие философии и психологии нового времени, означающее ясное и осознанное восприятие какого-либо впечатления, ощущения и т.п. Первым это понятие ввел немецкий философ Готфрид Вильгельм Лейбниц, однако чаще всего оно упоминается в связи с именем его соотечественника — Иммануила Канта. Имеется ли сходство в понятии апперцепции у Лейбница и Канта — вот вопрос, который будет рассмотрен в данной работе. В теории познания Лейбница апперцепциями называются осознанные восприятия (так, напр., в «Новых опытах...», кн. II, гл. XIX, §4[1] — apperceptions), то есть те, которые отчетливо восприняты умом. Однако под этим термином у него иногда выступает и процесс осознания восприятий (там же, кн. II, гл. IX, § 4[2] — s'apercevoir), в отличие от их восприятия (perception) и даже само наше сознание (там же, кн. II, гл. II[3] — apperception). Не останавливаясь подробно на теории малых восприятий, неосознаваемых вследствие их множества, рассеивающего наше внимание, или из-за их оттеснения более сильными восприятиями, следует обратить внимание на то, что сам факт разделения Лейбницем восприятий на осознаваемые и неосознаваемые играет очень важную роль. Предшествующая философия, как рационалистическая (Декарт), так и эмпирическая (Локк), отождествляет восприятие и сознание. В «Правилах для руководства ума» Декарт пишет, что «ничего нельзя познать прежде чем разум, так как от него зависит познание всего остального, а не наоборот; затем, постигнув все то, что непосредственно следует за познанием чистого разума, он среди прочего перечислит все другие орудия познания, какими мы обладаем, кроме разума; их окажется только два, а именно фантазия и чувство»[4].
Локк в 1-й главе 2-й книги «Опыта о человеческом разумении» говорит, что весьма неправдоподобно, чтобы кто-нибудь мыслил, не сознавая и не замечая этого[5]. Лейбниц на это отвечает, что здесь кроется узловой пункт всей проблемы и что это затруднение смутило многих ученых людей. Чтобы избавиться от него, «следует иметь в виду, что мы мыслим одновременно о множестве вещей, но обращаем внимание на наиболее выделяющиеся мысли; да иначе и быть не может, так как если бы мы обращали внимание на все, то надо было бы внимательно мыслить в одно и то же время о бесконечном множестве вещей, которые мы ощущаем и которые производят впечатление на наши чувства»[6]. Лейбниц, как уже говорилось выше, рассматривает апперцепцию также и как акт рефлексии, отличая ее от перцепции. «Следует делать различие, — говорит он, — между восприятием-перцепцией, которое есть внутреннее состояние монады, воспроизводящее внешние вещи, и апперцепцией-сознанием, или рефлективным познанием этого внутреннего состояния»[7] . В этих рефлективных актах душа обращена на самое себя, «а мысля о себе, мы мыслим также и о бытии, о субстанции, о простом и сложном, о невещественном и о самом Боге»[8] . Этим положениям теории познания Лейбница можно дать трактовку, сближающую их с Кантом, а именно: акт апперцепции, несомненно, имманентным образом включает в себя и утверждение «я мыслю»; следовательно, это утверждение сопровождает все сознательные восприятия субъекта, превращая его в основание для тождества личности, о чем подробнее будет сказано ниже. Выше мы уже указали на другое важное положение теории познания Лейбница, а именно на различение восприятия и осознания. Оно принимает особое значение в контексте нашего рассмотрения сходства понятий апперцепции у Лейбница и Канта. Вот что говорит по этому поводу известный историк философии, исследователь философии Канта, Буркхардт Тушлинг: «Отделением сознания от восприятия, снятием их картезианско-эмпирической идентичности и развитием по направлению к внутреннему различию между виртуальностью и актуальностью мышления, сознания и восприятия Лейбниц создает предпосылку для кантовского «Я мыслю должно иметь возможность сопровождать все остальные представления», следовательно, предпосылку для концепции трансцендентальной субъективности»[9]. Кант наиболее полно и систематически раскрывает термин «апперцепция» в «Критике чистого разума». После того, как в «Аналитике понятий» был дан перечень всех первоначальных чистых понятий синтеза, «которые рассудок соединяет в себе a priori и с помощью
которых он только и может понимать что-либо в многообразии наглядного представления», Кант осуществляет свою знаменитую трансцендентальную дедукцию категорий. Цель этой дедукции — показать конституирование доступных познанию объектов в качестве результата применения категорий к созерцаниям. В § 15-20 он осуществляет попытку отыскать в самом рассудке первоисточник всех возможных видов связей и синтезов. «Многообразие представлений, — говорит он здесь, — может быть дано в наглядном представлении, которое имеет исключительно чувственный характер, т.е. представляет собой только восприимчивость, и форма этого наглядного представления может заключаться a priori в нашей способности представления, будучи, однако, лишь способом того, как подвергается воздействию (affiziert wird) субъект»[10]. Однако далее Кант говорит, что соединение многообразия «никогда не может быть воспринято нами через чувства»[11], потому что оно есть акт самодеятельности силы представления, иными словами, акт рассудка, а значит, соединение означает синтез. Далее мы видим, что кроме понятий многообразия и его синтеза в понятие соединения необходимо должно входить понятие единства многообразия, причем именно оно обусловливает соединение, a priori предшествуя всем его понятиям, а также присоединяясь к представлению многообразия. В следующем параграфе (§ 16) Кант раскрывает понятие наглядного представления: это «представление, которое может быть дано до всякого мышления»[12], говорит он. Однако неверно будет предположить, что оно принадлежит чувственности: ведь это акт самодеятельности. Это представление Кант называет чистой апперцепцией; «оно есть самосознание, производящее представление «Я мыслю», которое должно иметь возможность сопровождать все остальные представления и быть тождественным во всяком сознании»[13]. Имеет место чистая апперцепция, поскольку она выражает объединение всех представлений в понятия об объектах и при этом не зависит от частных опытных процессов. Следовательно, она отличается от эмпирической апперцепции, относящейся к отдельному человеку, которая являет лишь зависимость представлений, восприятий от конкретного предшествующего опыта данного конкретного человека. И это первоначальная апперцепция, поскольку она уже не может сопровождаться никаким дальнейшим самосознанием. Единство самосознания трансцендентально. Благодаря ему возможно априорное познание. «В самом деле, — говорит Кант, — многообразные представления, данные в известном наглядном представлении, не были бы все вместе моими представлениями, если бы они не принадлежали все вместе к одному самосознанию; иными словами
как мои представления (хотя бы я их и не сознавал таковыми), они необходимо должны сообразовываться с условием, при котором единственно они могут существовать в одном общем самосознании, так как в противном случае они не все принадлежали бы мне»[14]. Здесь возникает вопрос: как же мы можем доказать тождество своей личности? Эту трудность, кстати, сознавал уже Лейбниц. Выводя истину существования нашей души из простого восприятия, подобно Декарту и Локку, Лейбниц отмечал, однако, что достоверность сведений о душе, извлекаемых из самосознания, простирается недалеко. Даже о единстве субстанции, о тождестве нашей личности Лейбниц говорит, что, познавая его только опытным путем, мы познаем не с безусловной достоверностью. Внутренним чувством познается тождество личности в различных по времени состояниях, но отчетливо оно могло бы быть познано только a priori, а поэтому безусловно-достоверного познания тождества нашей личности у нас быть не может: «Нужно необходимо, — говорит Лейбниц, — чтобы было основание сказать с достоверностью, что мы продолжаемся, т.е. что я, который был в Париже, теперь нахожусь в Германии. Ибо, если бы не было его, то имели бы столько же права сказать, что это другой. Правда, мой внутренний опыт меня убедил а posteriori в этом тождестве, но нужно, чтобы существовало также априорное основание этого. Но невозможно никакого другого основания, кроме того, что как мои атрибуты предшествующего времени и состояния, так и мои атрибуты и состояния последующего времени суть предикаты одного и того же субъекта и находятся в одном и том же субъекте»[15]. Но вот этого-то как раз опыт не в состоянии нам представить, поскольку все предшествующие состояния нашего «я» доступны нам непосредственно только через нашу собственную память, которая, как считал Лейбниц, вовсе, не обеспечивает необходимой логической достоверности[16]. По Лейбницу, условиями объективности предмета внешних восприятий в нашем сознании служат идеальные, чисто умозрительные требования нашей мысли, которые имеют свое основание в нашем «я», в сознании, в единстве. Как говорит Кассирер, это «я» «по отношению к различным эмпирическим состояниям сознания получает значение чистого фундамента их связи». Так Лейбниц, по мнению Кассирера, готовит инструменты для Кантовского понятия апперцепции[17]. И действительно, ход мысли Канта примерно такой же, как и у Лейбница. «В самом деле, эмпирическое сознание, сопровождающее различные представления, разрознено и само по себе не имеет отношения к тождеству субъекта. Следовательно, это отношение еще не возникает вследствие того, что я сопровождаю всякое представление сознанием, но достигается тем, что я присоединяю одно [представление]
к другому и сознаю синтез их. Итак, лишь вследствие того, что я могу соединить многообразие данных представлений в одном сознании, возможно, чтобы я представлял себе тождество сознания в самих этих представлениях»[18]. «Итак, — продолжает Кант, — синтетическое единство многообразия наглядных представлений, как данное a priori есть основание тождества в самой апперцепции, которая a priori предшествует всему моему определенному мышлению. [Во всяком случае] не предмет заключает в себе соединение, которое могло бы быть заимствовано из него путем восприятия и таким образом впервые было бы получено рассудком, но, наоборот, сам рассудок произведет соединение, он есть не что иное, как способность a priori соединять и подводить многообразие данных под единство апперцепции»[19]. Далее Кант указывает на специфическую роль синтеза данного в наглядном представлении многообразия в установлении тождества самосознания. «В самом деле, — говорит он, — Я как простое представление еще не дает никакого многообразия; многообразие может быть дано только в отличном от Я наглядном представлении и может быть мыслимо через соединение в одном сознании. [...] Итак, я сознаю свое тождественное Я в отношении многообразия, данного мне в наглядном представлении, потому что все его элементы я называю своими представлениями, и [все они] составляют одно [представление]. Но это значит, что я a priori сознаю необходимый синтез их, называемый первоначальным синтетическим единством апперцепции»[20]. «Трансцендентальным единством апперцепции называется то единство, посредством которого все данные в наглядном представлении многообразия объединяются в понятие объекта»[21]. Это единство, таким образом, объективно, в отличие от субъективного единства сознания, которое представляет собой лишь «определение внутреннего чувства, посредством которого упомянутое многообразие наглядного представления эмпирически дается для такого объединения»[22]. Каждый из нас мыслит по-разному, то есть, как говорит Кант, «один соединяет представление известного слова с одной вещью, а другой с другой»[23]; поэтому в том, что имеет эмпирический характер, единство сознания не обладает необходимым и всеобщим значением «в отношении того, что дано»[24]. Такие необходимость и всеобщность являются признаками априорного, чистой формы наглядного представления вообще, которая подчинена первоначальному единству сознания посредством чистого синтеза рассудка, a priori лежащего в основе эмпирического синтеза. Заканчивая краткий экскурс в понятие апперцепции, необходимо еще раз отметить, что в философии Лейбница содержится очень много сходных черт и антиципаций кантовской системы. Д несомненно,
является субъектом, моральное и реальное тождество личности которого доказывает апперцепция, то есть осознание нами прошлых восприятий[25]. Это Я является основой для всех — осознанных или же бессознательных — восприятий субъекта. Поэтому, когда встает вопрос о тождестве личности, необходимо обратиться к самосознанию; достаточно лишь наличия посредствующей связи сознания с ближайшим к нему состоянием, так как «наличное или непосредственное воспоминание или же воспоминание о том, что произошло непосредственно перед теперешним моментом, т.е. сознание, или рефлексия, сопровождающее внутреннее действие, не может естественным образом обмануть...»[26] Таким образом, по словам Б.Тушлинга, это «Я делает возможным не только переход от одного эмпирического восприятия или представления к последующему, но и их указание на тотальность предшествующих им или последующих как континуум, следовательно, обусловливает всякое эмпирическое сознание вообще. Это есть лейбницев исток кантовского первоначального синтетического единства апперцепции, категорий как чистых субстанциальных форм всей данной в чувственности материи»[27]. Резюмируем сказанное словами самого Канта, которые содержатся в первом издании «Критики чистого разума». Мы никогда не имеем дела с вещами самими по себе, но только лишь с явлениями. Но в самом представлении, что все явления и, следовательно, «все предметы, которыми мы можем заниматься, во всей своей совокупности находятся во мне, т.е. суть определения моего тождественного Я, уже заключается признание необходимости непрерывного единства их в одной и той же апперцепции. Но это единство возможного сознания составляет также форму всех знаний о предметах ([форму], посредством которой многообразие мыслится как принадлежащее одному объекту). Следовательно, способ, каким многообразие чувственного представления (наглядного представления) входит в состав единого сознания, предшествует всякому знанию о предмете как интеллектуальная форма его и даже представляет собой формальное априорное знание о всех предметах вообще, поскольку они мыслятся (категории). Синтез их посредством чистой способности воображения, единство всех представлений в отношении к первоначальной апперцепции предшествует всякому эмпирическому знанию»[28]. Подводя итоги, я хотел бы отметить, что для всестороннего исследования понятия апперцепции историку философии необходимо обратиться к теоретическим конструкциям Лейбница. Обычно же, к сожалению, подобные исследования начинаются с изложения кантовской философии, ибо именно она считается исходным пунктом. На мой взгляд, есть определенная преемственность в толковании
понятия апперцепции у Канта и Лейбница, которую не следует игнорировать. Однако требуется все же более детальное исследование данного вопроса, невозможное здесь вследствие ограниченного объема статьи.
Примечания
[1] Лейбниц Г.В. Соч.: В 4 т. Т. 2. М., 1982-1989. С. 162.
[2] Там же. С. 133.
[3] Там же. С. 120.
[4] Декарт Р. Соч.: В 2 т. Т. 1. М., 1989. С. 102.
[5] Локк Дж. Соч.: В 2 т. Т. 1. М., 1960. С. 138.
[6] Лейбниц Г.В. Соч. Т. 2. С. 113.
[7] Лейбниц Г.В. Соч. Т. 1. С. 406.
[8] Там же. С. 418.
[9] Tuschling B. Begriffe, Dimensionen, Funktionen der Subjektivit_t: Leibniz versus Locke // Probleme der Subjektivit_t in Geschichte und Gegenwart /Hrsg. von H.Heidemann. Stuttgart, 2002. S. 66.
[10] Кант И. Критика чистого разума. М., 1998. С. 133-148. В 129.
[11] Там же. С. 148. В 129.
[12] Там же. С. 149. В 132.
[13] Там же. В 132.
[14] Там же. В 132-133.
[15] Лейбниц Г.В. Письмо к А.Арно; цит. по: Каринский В. Умозрительное знание в философской системе Лейбница. СПб., 1912. С. 159.
[16] См.: «Между тем, должно сознаться, что у приведенных... доказательств нет иной достоверности, кроме моральной, то есть в одном акте ума все они не могут быть обозримы. Ибо, разумеется, воспринимаемое мною ясно и отчетливо — истинно и верно для меня в настоящее время, но я не имею никакой уверенности, что я все ясно и отчетливо воспринимал раньше; [...] И если бы я стал повторять это часто, то отдельные повторения протекали бы при существовании тех же трудностей; хотя самые согласия повторений — великий аргумент, в целом, однако, все только похоже на истину» (Лейбниц Г.В. Элементы сокровенной философии о совокупности вещей. Казань, 1913. С. 107).
[17] Цит. по: Каринский В. Указ. соч. С. 212-215.
[18] Кант И. Критика чистого разума. С. 150. В 133.
[19] Там же. С. 150-151. В 134-135.
[20] Там же. С. 151. В 135.
[21] Там же. С. 153. В 139.
[22] Там же. С. 153-154. В 139.
[23] Там же. С. 154. В 140.
[24] Там же.
[25] Лейбниц Г.В. Соч. Т. 2. С. 240.
[26] Там же. С. 239.
[27] Tuschling B. Op. Оit. S. 71.
[28] Кант И. Критика чистого разума. С. 147. А 129—А 130.
|
|||||
|
 |
|